Артемка родился!!!Про нашу встречу с АртемикомРасскажу вкратце про выбор роддома. Как и многие, уверена, что выбирать надо врача, а не роддом. Врачей хороших у нас, к счастью, достаточно, поэтому я решила сильно не метаться и остановиться на первом роддоме, как на самом очевидном для меня варианте. К нему отношусь по прописке, в нем успешно родили многие подруги, да и, если честно, я даже не знаю, где другие роддома находятся.
Из всех врачей в итоге остановила свой выбор на Свириной Нине Федоровне. Безумно боялась ей первый раз звонить, поэтому эту миссию взял на себя муж. Так как в первом роддоме договоренность с врачом вполне официальна, выйти на Нину Федоровну оказалось очень просто через роддомовские телефоны. Звонили мы на моей 32-ой неделе, и Нина Федоровна согласилась взять меня на апрель, встретиться договорились в 36 недель. В итоге всего с врачом я встречалась три раза. На первых двух встречах обсудили, каких симптомов начала родов ждать, когда звонить, когда приезжать, что брать с собой. Третья встреча была 10 апреля. За несколько дней до этого у меня долго и болезненно опускался живот. Тянуло почти двое суток, такая тупая, не проходящая боль. Даже роды в итоге показались проще. Зато 10 апреля Нина Федоровна сказала, что шейка готова, и малыш появится в ближайшие дни. Примерный наш вес она вычислила очень точно: 2800 нам предсказали, 2800 мы и родились. На последней встрече выяснилось, что у меня плоский пузырь, и скорее всего, придется делать амниотомию (вскрытие плодного пузыря). На прощание Нина Федоровна сказала, что, чувствует она — зарожаю я в понедельник (13-е), вторник (14-е) или среду (15-е, моя ПДР). Потом говорит: «Только давай договоримся, что не 13-ого утром, а то у меня плановое кесарево». Так и договорились. В выходные я доделала все недоделанное, докупила какие-то пеленки, что-то для дома. Весь субботний вечер мы с Анной и Егором лепили пельмени на кухне, а потом полночи играли в «Монополию». В воскресенье успели съездить к свекрови в Сормово и осуществить рейд по магазинам для беременных в поисках послеродового белья. Во всех магазинах спрашивала, стоит ли покупать бюстгальтер сейчас или лучше после родов, когда размер окончательно изменится. Мне говорили, что на девятом месяце уже спокойно можно покупать, и переспрашивали: «А у вас какой месяц? Седьмой? Восьмой?» А мне рожать было на следующий день… Она пришла за ужином, часов в 7 вечера. Первая схваточка! Сначала было совсем не долго и не больно, но как-то ни на что не похоже, и было понятно, что это схватки, только вот настоящие или предвестники? Походила я, побродила по дому, убедилась, что действительно минут через 20 они повторяются. Поделилась новостями с мужем. Он, наверное, немного испугался, но виду не подал. Мы сообща решили, что стоит мне сходить в душик и попробовать поспать. Поспать от предвкушения и от постоянного ожидания новой схваточки было непросто, но я справилась. Убедила себя, что роды не просплю, а силы мне понадобятся. До 4 утра я подремала и стала просыпаться от того, что что-то интервал уже коротковат. Засекла по часам – 5 минут. От этой новости я окончательно проснулась. Походила по квартире, посидела на мячике, попыталась разобраться в своих ощущениях. Вроде бы интервал уже короткий, понятно, что это уже роды, но схватки сами по себе недлинные и вполне терпимые. В общем, откладывать больше некуда, но и торопиться не стоит. Так, утром 13 апреля (как и договаривались), я стала звонить Нине Федоровне. Она, недолго думая, велела мне приезжать с вещами и мужем. Мы собрались, легонько перекусили (я йогуртом и яблочком — зная свой аппетит, была уверена, что в родах проголодаюсь, поэтому старалась себя подкрепить в разумных пределах). В 7 утра вышли из дома. Был солнечный весенний понедельник. Все спешили на работу, а мы — на встречу с нашим сокровищем! Дорога в машине чем-то не понравилась моим схваткам. Они затихли почти на полчаса, и, подъехав к роддому, я чувствовала себя немного неловко – подняла тут всех на уши, собралась, приехала, а схваток нет! Но, как только мы вышли из машины, все опять пошло своим чередом. Мы погуляли чуток вокруг роддома, чтобы убедиться, и направились к заветным дверям приемного покоя. Там даже объяснять ничего не пришлось, только кивнуть на вопрос: «Вы к Нине Федоровне?». Скоро спустилась врач, посмотрела меня, сказала, что мы в самом начале, раскрытие еще только сантиметр, но это точно роды, поэтому я стала оформляться. Приемный покой и все проходящие там процедуры — было самым неприятным во всем моем пребывании в роддоме. И персонал там какой-то неприветливый, и все как-то неприятно. Девочки, не пугайтесь, дальше там лучше! Я переоделась, меня расспросили обо всех болячках, которых у меня, к счастью, не было, взвесили, померили температуру. Потом было два моих ужаса – бритье и клизма. Не столько больно, сколько неприятно. Хотя, на схватке — даже очень неприятно. В общем, зря послушалась врача и не побрилась дома (она сказала, что сестрички лучше сделают). Макс все это время ждал за дверью. В какой-то момент к нему вышла Нина Федоровна и предложила поехать пока домой, потому что «мы еще в самом начале». Я в это время как раз знакомилась с клизмой и чуть не заплакала от мысли, что сейчас останусь тут одна. Но мое солнце не оплошало и напрочь отказалось меня оставлять. Когда я вышла, он уже был в рыцарском обмундировании а-ля «Голубые береты»! Такой смешной! В таком виде и отправились в наше уютное гнездышко – предродовую! О! Отдельная предродовая это чудо! Верх роддомовского комфорта! По-моему, стоит оплачивать совместные роды только ради этого. За стенкой была общая предродовая с рядом кроватей и стонущими девушками (одна из них кричала криком с момента нашего прихода и до момента моего перевода в палату), а у нас покой, тишина, солнышко за окном! Пока схватки были несильные, мы изучили все, что оказалось в нашем распоряжении: поднимали-опускали чудо техники — кровать, которая потом преображается в подобие Рахманиновской, порылись на полочках с лекарствами и приборами, попрыгали на мячике. В общем, было весело! Зашла молоденькая девушка, помощница Нины Федоровны, расспросила про течение беременности. Узнав, что был ранний токсикоз, кивнула и ушла со словами: «Когда будет тошнить, судно вон там». Это нас немного настроила на более деловой лад. Схватки постепенно учащались, интервал был уже меньше, но интенсивность и длительность схваток не росла. Нина Федоровна заходила достаточно часто. Сказала, что подождем несколько часиков, она как раз сделает кесарево и тогда посмотрим: если серьезного прогресса не будет, значит, пузырь отказывается сдаваться, и надо будет его прокалывать. Я старалась, как могла – ходила, дышала, но все же к 11 утра раскрытие почти не изменилось. Нина Федоровна объяснила, что из-за плоского пузыря нижних вод совсем мало, и они не обеспечивают достаточного давления для раскрытия шейки. Схватки могут быть частыми и сильными, но абсолютно безрезультатными. Поэтому пузырь решили прокалывать, а чтобы шейка хорошо раскрывалась, вкололи мне но-шпу. В необходимости но-шпы не уверена, но, как правильно подметил Макс, спорить на родовом столе с врачом, у которого стаж 37 лет, все же неразумно. И вот тут началось! Самое сложное было пролежать положенные то ли 20, то ли 30 минут на кровати, чтобы оценить цвет вод – лежа схватки было переносить невозможно, от но-шпы кружилась голова, желудок сводило спазмами (права была девушка насчет судна). Следующие часа полтора я помню плохо. Схватки накатывали почти без перерыва. Макса я не отпускала ни на секунду – он помогал мне лечь и встать, дышал вместе со мной, я сжимала его руку, висла на нем, он массировал мне спину, помогал ходить по палате, говорил что-то ободряющее. В схватку в голову лезли пессимистичные мысли. Думала о том, что еще только 12 дня, а мне, наверняка, терпеть еще до вечера. Казалось, что это невозможно, думалось, как же люди решаются рожать второго ребенка и еще раз проходить через эту боль. Зато в короткие паузы становилось так хорошо и легко и думалось – прорвемся! Но на следующей схватке становилось понятно, что я на пределе и в голове крутилось мысль: «Но ведь на курсах говорили, что если возникает ощущение, что больше выдержать невозможно, значит уже немного осталось! Говорили, что такое бывает на последнем этапе, уже перед потугами, а мне-то еще рожать и рожать!». От таких мыслей веяло безнадегой. Но, то ли оттого, что муж был рядом и не хотелось упасть в его глазах, то ли оттого, что весь мой настрой на роды не прошел даром — но в очередную паузу возникала уверенность, что я справлюсь, что мы справимся все втроем – я, мой любимый и наш малыш. Полтора часа к нам никто не заходил. По крайней мере, я никого не замечала, и где-то около половины первого или, может, уже часа пришла Нина Федоровна для очередного осмотра. Я легла на кровать, она спокойно начала меня смотреть… Потом уже не так спокойно со словами: «Ба, да тут уже шесть сантиметров, нет — семь!». Мне было сказано лежать, на очередной схватке врач помогла увеличить раскрытие вручную, и все понеслось еще быстрее. Что-то происходило уже не со мной, а вокруг меня. Кажется, всего пара схваток, и я уже слышу крик врача: «У нас полное раскрытие!» Я не верю своим ушам, ничего не успеваю осознать. Неужели я уже рожаю!? Неужели курсы не обманули, и вот те мучительные схватки были действительно последними!? Появляются люди, что-то начинают делать вокруг. Прежде чем я успеваю что-то почувствовать, врач говорит, что сейчас меня будет тужить. И действительно, появляются потуги. Мамочки, как все быстро! Кровать уже преобразовали, та загорелая ухоженная девушка, что приходила колоть мне но-шпу, оказывается акушеркой. Мне велено её слушаться. Успеваю услышать, что она принимала вторую внучку Нины Федоровны. Решаю, что это о многом говорит, и стараюсь слушаться. Сознание ясное, боль вся куда-то прошла, только все уж очень быстро и незнакомо! И вот мне уже кричат «Тужься!» — и я стараюсь, но мне кажется, что все делаю неправильно. На курсах, когда мы тренировали это, когда нам говорили, что надо тужиться в живот, а не в лицо, все было так просто и понятно, а тут ничего не получается! Но врачи довольны, говорят, что я все делаю правильно, в перерывах между схватками переговариваются о чем-то своем, и мне приходится буквально одергивать их и говорить «Эй, а у меня схватка!». Тужиться совсем не сложно, сложно было понять, куда делась боль, почему больше не надо терпеть, а надо что-то делать. Сложно было разобраться, что вот именно в то место, где так распирает, надо направить все усилия. И было страшно тужиться в полную силу, потому что распирало очень-очень.
Макс обрезает пуповину, малыша забирают, я рожаю послед и жалею, что вот прямо сейчас нельзя родить еще разок – я только научилась и вошла во вкус! Меня хвалят, говорят, что ни разрезов, ни разрывов нет. Меня всю трясет, но сил море, и если бы ноги слушались, прямо сейчас вскочила бы и бросилась к моему комочку, с которым что-то делают рядом на столе. Я слышу, что у нас 9/10 по Апгар, и мне опять не верится. Не верится, что все произошло, что все так быстро и так хорошо. Не верится, что мы и правда это сделали, что я уже Мама! Лирическое отступлениеСтраницы отчета |
|
