О моём первом мужчинеРоды...Не родила))) Но и торопиться мне было некуда. Все мне ставили один срок – 17 июня. Поэтому я даже не волновалась и не торопилась, а просто жила. Просто носила в себе свою кровиночку, своего сыночка, просто с ним разговаривала, гладила животик и знала, что всё у нас будет хорошо. 15 июня 2005 года я проснулась в три часа утра от тянущих болей внизу живота. Хоть и болело чуть-чуть, я поняла, что это они – схватки. Разбудила маму. И она сразу вызвала скорую. Эх, не знала я тогда, как же долго длится этот период у первородящих… А мама… Мама знала и не сказала мне об этом, а сразу же сдала меня в роддом! Как я потом узнала, она боялась, что я дома рожу, и что она сама бы ещё раз шесть родила, только бы не видеть, как мне больно и тяжело. Я совершенно спокойно отправилась в 4-й роддом. Ну, примерно в четыре часа я была уже там. Когда меня посмотрел врач, сказали, что открытие всего два сантиметра, и я совсем и не рожаю, и отправили в ОПБ. В палате ОПБ было четыре кровати. Была только одна свободная кровать, на которую меня и поместили. Девочки мне сразу сказали, что долго я на ней не задержусь. Все, кто приходят на неё, в этот же день рожают. Схватки стали ощутимее, и даже завтрак я покушать не смогла. Примерно в обед ко мне пришли родители навестить. Я лежала на четвёртом этаже, а они стояли на улице. Мы разговаривали через открытое окно, правда, по сотовым телефонам, так как был дождь и слышно бы ничего не было. Мы разговаривали, а схватки шли уже с периодичностью в пять минут. Кстати, с тех самых трёх часов утра, когда я проснулась со схватками, боль у меня была постоянна. То есть, не было тех перерывов между схватками, как объясняла мне мама. Болел низ живота, и тянуло поясницу постоянно, без перерывов. Только на время схваток боль усиливалась. Это ужасно выматывало. Я разговаривала с родителями, а на время схватки отворачивалась от окна и падала лицом в гору матрасов, рядом валяющуюся. И мычала и стонала в эти матрасы, так как было уже сильно больно, а врачи ходили и ругали меня, что я пугаю беременных. Во время этого разговора родители спросили меня, как я назову сына. Но мне как-то было не до этого. И всю беременность я даже не пыталась придумать имя ребёнку. И тут они предложили: «А может, Михаил?». Если честно, то имена Миша и Маша мне никогда не нравилось, у меня эти имена почему-то всегда ассоциировались с круглыми мальчиками и девочками, то есть, с толстыми. И я, чтобы не продолжать этот разговор и не обидеть родных, отнекалась тем, что сейчас мне ну никак не до имени. И забыли об этом. Родители ушли, а мне уже было так больно, что я ходила в полусогнутом состоянии и просила всех меня посмотреть, вдруг уже полное раскрытие. На что меня смотрели и говорили, что так и есть два сантиметра - «Иди, поспи». Так я ходила туда-сюда по всему отделению и стонала, периодически хватаясь за косяки, стены и лавки и умирая пару минут. Только одна медсестричка ко мне относилась хорошо, успокаивала, показала, как массировать копчик и низ живота, чтобы хоть немного обезболить схватки. И вот, наконец-то, под вечер меня отправляют в родильное отделение. Там меня посмотрел врач, мужчина. Как только он до меня дотронулся, я от боли на другую сторону улезла. И я сразу поняла, что не все мужчины так нежно и осторожно смотрят женщин, как об этом говорят. При этом он мне сказал: «Ты сексом занимаешься? Ну, так что от меня шарахаешься, мужа терпишь - и меня потерпишь!». Сколько время было, точно не скажу, я была уже никакая. Всё это время я переписывалась с подружками, которые мне писали, сидя на парах в универе: «Юличка, потерпи ещё чуть-чуть. Скоро он родится, твой самый любимый сыночек. Скоро ты будешь гулять с ним за ручку»... В предродовом боксе я была одна, и четыре кровати. Телефон я уже отключила сама и бросила в сумку. Уже плохо чего соображала, но бутылку с сильногазированной водой захватить не забыла. Мне сказали, что пить нельзя, но я всё равно втихаря пила, и мне становилось лучше. А то в горле так пересыхало, что не знала, от чего быстрее умру - от боли или от обезвоживания. Пот с меня тёк просто градом. Я нашла наиболее подходящую для меня позу, в которой схватка переживалась легче. Стоя на полу, облокачивалась на кровать и закидывала левую ногу на кровать, раскачивалась. Так было намного легче. Пробегая мимо бокса, какой-то врач успел мне крикнуть, что так стоять нельзя. Но я не послушалась. Потом меня начало трясти без остановки. И эту дрожь я никак не могла унять. Так прошло сколько-то времени. Наконец-то пришла врач, которая и вела потом меня до самых родов. Мне не разрешили больше ходить и положили на кровать. И бутылку мою с водичкой забрали и отругали. На тот момент я уже была совсем никакая, и мне было всё равно, что на меня постоянно ругаются, говорят, что я громко стону, и что разбудила уже всю округу. На соседнюю кровать положили ещё девочку, ко мне ногами. Поэтому я видела абсолютно всё, что с ней делали. Недовольная врач также привела мне в пример недавно рожавшую у неё девочку четырнадцати лет, которая молчала, а я, значит, такая большая, и не могу терпеть. В какой-то момент я услышала, как врач сказала медсестре, чтобы та дала мне какую-то таблетку, после которой я хоть немного помолчу. Положили таблетку под язык. Далее меня посмотрели и сказали, что раскрытие восемь сантиметров. УРААААААААААА!!! Я была просто счастлива. Ещё пару раз переспросила, правда ли это, пока говорить могла. Через некоторое время язык начал неметь, и мне стало трудно говорить. Я говорила, а он заплетался. Как у сильно пьяной. Был момент, когда врач слушала трубкой животик и сказала такую фразу: «Сердце останавливается!». Я сразу очухалась. Как? Что? Почему? Сделали укольчик в вену, послушали - всё хорошо. Сердечко работает. На кровати было так трудно и больно. Я просто «ломала» прутья этой кровати и зубами рвала простынь от боли. Наконец-то прокололи пузырь. Не страшно и не больно. Почувствовала, как потекла тёпленькая водичка. Сказали, воды хорошие, чистые. А далее – «Потяни левую ногу к себе, потужься, не тужься» и прочее. И долгожданное: «Идём рожать!». Встала с кровати, как мама учила: сначала на бочок, не садясь на попу. Подхватили меня с двух сторон за руки и повели через коридор в родильный бокс. Я семенила быстрыми, мелкими шажочками, чтобы малыш прям в коридоре не вылез. И пока мы семенили, нам на пути встретилась раковина с краном и зеркалом над ней. Меня подвели к ней и сказали умыться. О, какое это было блаженство, когда я брала в ладошки много воды и подносила к лицу, но вместо умывания я просто выпивала всю эту воду. Так я успела сделать раза три, пока медсестра не заметила. Но напоследок я даже успела взглянуть на себя в зеркало. Что я там увидела… Точнее, кого! Вот именно, кого?! Лицо раскрасневшееся и волосы мои длинные, как гнездо на голове! На кресло забралась быстро и стала внимательно слушать, когда можно тужиться, а когда нет. Врач моя нервная даже удивилась и сказала: «Надо же, молодец, даже не орёт». Тужилась, тужилась - и тут врач говорит: «Будем стричь». Протягивает руку, ассистент ей даёт такие большие ножницы. Ну, а мне и не страшно вообще, лежу так себе преспокойненько. Сначала слышу вот этот звук, как кожу режут, что-то типа: “Хрящщщ, хрящщщщ»! И адская боль! Первое, что я произнесла - это возмущённое «Ааа!!!». На что врач тут же сказала: «Тихо, тихо, тужься, тужься». И тут прямо за две потуги родился мой малыш! Родился и кряхтит, а не плачет. И не успел он родиться, как его тут же нашлёпали по попке и побрызгали холодной водой. Заплакал, закричал мужским голосом! Моё сокровище! Мне его показали и сказали, что родился мальчик. Фух… Вот тогда я вздохнула с облегчением. Мальчик, как я и хотела, у меня первый сын! Будущий старший брат моей дочки! Он был синенький, и врач мне громко говорила прямо на ухо: «Ребёнок у тебя синий родился! Вот, смотри, синий. Это ты виновата! Слышишь?! Ты меня слышишь?!». Я, конечно, была в полуобморочном состоянии и в шоке, но не глухая же. Ответить ей на это у меня просто не было сил. Я смотрела на него, на моего любимого, самого замечательного моего мужчину. Как его взвешивают и меряют. И тогда я услышала: 3300, 48 см. Мне положили его на грудь на пару минут. У меня было такое ощущение, что мне десять килограммов на грудь положили, дышать стало нечем. Он лежит, кряхтит, синенький такой, смотрит на меня глазками своими… А я даже боюсь дотронуться до него. Врач: «Что как неродная, потрогай хоть». Я прикоснулась к его кулачку, погладила, и его тут же забрали у меня. Унесли. Врач меня осмотрела и сказала, что будут зашивать. Позвали анестезиолога. Он задал пару стандартных вопросов и прикоснулся иглой к вене. И я тут же улетела. Помню цветные ромбики, кубики и прочие геометрические фигуры. Было красочно. Когда очнулась, первая мысль - я родила, или мне приснилось, и придется пережить это ещё раз??! Я не смогу... Опустила руку на живот. Живота нет. Ура - значит, родила. А ребёнок, что с ним, где он, как он? Ничего толком не помню. Язык не ворочается, тошнит (не зря говорили воду не пить…). Подняла руку, на одной руке десять пальцев, кровь и бирка: «16.06.2005, 00:25, мальчик, 3300 кг,48 см». Думаю - ура , всё хорошо. Но почему 16? Я же 15-го приехала в роддом со схватками. Долго до меня доходило, что уже другой день начался… Страницы отчета |
|
