У Шалуньи прибавление!Часть VI. Роды.Я просыпаюсь и чувствую, что живот у меня каменеет, причем достаточно уже интенсивно. Смотрю на часы — шесть утра. Внутренним чутьем я понимаю, что это ОНО. Как я обрадовалась — не сказать, значит, скоро я увижу сынульку, ура-ура-ура. Засекаю время, ничего себе — интервал между схватками 6-7 минут. Думаю, что можно еще немного подождать, и можно собираться. Через сорок минут просыпается муж, спрашивает, почему я не сплю. И хоть я старалась дышать тише, но как раз в этот момент пришла схватка, и я задышала... Он все понял, на лице паника, рука тянется к телефону... Ладно, я вовремя его остановила, успокоила. И мы с ним начинаем готовиться, при этом он постоянно говорит: "Таня, давай скорую вызовем, давай вызовем". Я закидываю последние вещи в пакет и постоянно думаю, что надо перекусить. Сережка побежал за шоколадкой и водой. Я пошла в душ сполоснуться, вышла и вызвала скорую. В общем, к приезду скорой интервал между схватками был 4-5 минут. Врачи пришли и сказали, что везут в четвертый роддом. А я так не хотела туда ехать, я их прошу отвезти нас в шестой. На что они спрашивают, есть ли у меня договор. (но тут уж моя доля везучести, как раз за несколько дней до этого договор с врачом расторгается, так как у врача случается какой-то форс мажор в семье, и она уезжает. Я остаюсь одна. В пятницу я должна была ехать на встречу с другим врачом, но не успела). Я отвечаю, что нет, а они снова про четвертый. Я объясняю, что я прописана не тут, и по прописке отношусь к пятому, но так как его должны были закрыть на чистку, то меня должны везти в шестой. В общем, выясняется, что я еще успеваю в пятый, и мы едем туда. Раз едем в пятый, то я вообще спокойна, так как персонал там хороший, значит, все будет хорошо. И вот, подъезжаем к роддому; меня уводят на осмотр — раскрытие один сантиметр. Я в шоке, схватки такие частые, боль уже достаточная, а раскрытие всего сантиметр… Отдаю вещи мужу, меня оформляют и оформляют страховку. Целую Сережку напоследок и ухожу. Тут начинается самое интересное. Если честно, больше всего я боялась клизмы. Ну, захожу я в комнатку, а там две практикантки. Под присмотром акушерки начинают меня измерять. И тут их спрашивают: "Клизму делать умеете?". Да, как я не убежала с кушетки, не знаю, но от мысли, что на мне еще будут практиковаться, делать клизму, внутри у меня все похолодело. Но ничего, все сделал "опытный человек". Сижу после клизмы в туалете и переписываюсь с подружкой по аське. Эх, как же в тот момент было мне весело от мысли, что скоро малыша увижу. Но вот меня перевели в предродовую, где я оказалась одна и предоставлена сама себе. Я сразу решила, что ложиться не буду, а буду ходить. И я стала наматывать круги по предродовой, читая молитвы. При схватке помогало повисеть на спинке кровати, но это только сначала. Спустя некоторое время ко мне пришла врач (да, кстати, рожала я у Дорониной Галины Владимировны — чудесный доктор, я ей так благодарна), и стала смотреть — раскрытие неполных три сантиметра, воды зеленые (хоть и знала, почему такое бывает, но я спросила акушерку об этом. На что получила замечание, сделанное ехидным голосом: "Курила, наверное, всю беременность")... Я была расстроена до такой степени, что забыла о всей своей боли и спросила, что мне делать, чтобы раскрытие пошло быстрее. На что мне ответили попрыгать на фитболе и поставили капельницу "подлечить малыша и для ускорения раскрытия". Врач сказала, что придет еще в три часа, и все ушли. На тот момент я была без вод уже семь часов. После осмотра воды стали подтекать, поэтому следующие несколько часов я провела на фитболе, либо в походе в туалет. Да, с капельницей ходить в туалет, скажу я вам, веселое занятие. Надо стараться пройти в дверной проем, не сбив бутылку и поднимая над порогом капельницу. Особо меня веселило это делать на схватке. Наверное, все-таки у рожающих в голове творится непонятно что, но у меня почему-то постоянно крутилась частушка — "Говорит старуха деду, я в Америку поеду…". То я опомнюсь и начинаю читать молитву. А время таааааааак медленно идет, и я решила, что на часы я больше не смотрю. Пришла акушерка, поставила мне КТГ. Да уж, как я ненавидела фитбол, пока я на нем прыгала — это не передать словами. Но какими влюбленными глазами я смотрела на него, когда лежала на кровати на КТГ… Это тоже не предать словами. Ну, лежу я, делают мне КТГ, и вдруг аппарат запищал громко и на одной волне (как в американских сериалах показывают при остановке сердца у больных). Тут мне стало вообще плохо. Страх настолько сковал челюсти, что я сразу не смогла закричать... Но, как оказалось, это закончилась бумага… Затем я снова прыгала и прыгала на этом мяче. Схватки стали такой силы, что мне казалось, что я схожу с ума. Никаких техник дыхания я не вспомнила, но мне помогало — полное расслабление и как бы пропускание боли через себя, так было легче переносить боль. Но потом времени между схватками мне стало не хватать для набора сил, а я прыгала на фитболе и радовалась, ведь, судя по тому, что я читала — это близится полное раскрытие, значит, я скоро увижу сына… И вот, в четвертом часу, приходит Галина Владимировна. Мозг, видимо, отключился совсем, так как, увидев ее, я сказала: "Я уже вас боюсь". Она посмотрела на меня и спросила, почему, на что получила такой ответ: "Вы приходите, и всегда мне становится еще больнее". Она улыбнулась, но ничего не сказала. Мне опять поставили КТГ, но в этот раз я могла лежать только на спине. Когда пришла акушерка и спросила меня, как дела, я смогла ответить ей: "Так кричать, как сейчас, мне еще никогда не хотелось". На что она ответила, что кричать не надо. "А я и не собираюсь, просто очень хочется". КТГ показало, что схватки у меня очень частые, но не эффективные... Раскрытие все те же неполные три сантиметра... И сынуля уже без воды почти одиннадцать часов. Галина Владимировна сказала: "Ну что, могу предложить кесарево". Я спросила, как будет лучше для малыша. На что получила ответ с объяснениями, что кесарево будет для него лучше. И вот, без десяти пять, я звонила мужу и ревя сказала что меня будут кесарить. После этого меня стало трясти. Пришел анестезиолог, поспрашивал меня и ушел. И меня повели в операционную. Зайдя туда, я легла на стол, но меня так сильно трясло, что аппарат не мог померить мне давление (после этого у меня две недели проходили синяки на руке, так как он надувался-надувался, но не прощупывал пульс). Анестезиолог меня спросил, почему я трясусь, замерзла, что ли, но тут слева к столу подошел "космонавт", у которого были видны только глаза и голова Галины Владимировны, и сказал: "Это она меня боится". Меня стали готовить, вкололи какой-то укол в руку, и медсестра стала мазать живот. Я хотела сказать, что еще не сплю, что еще все чувствую, но последнее воспоминание мое было — это наезжающая маска справа... А потом я летала, летала в каких-то мягких поролоновых игрушках. Притом нежно желтого и розового цвета. Когда я пришла в себя, то через пелену увидела женщину, которая раскрывала рот. Я спросила, как мой ребенок, на что мне ответили, что с ребеночком все хорошо, закричал сразу. Весит 3450, рост 51 сантиметр, и он адаптируется нормально. Я сказала: "Дайте мне телефон". Медсестра посмеялась надо мной: "Кнопки-то увидишь?". Я сказала: "Да". Набрав номер мужа, я услышала его счастливый голос, который говорил, какая я молодец, как он сильно меня любит. Я сказала, что родила, и параметры сынульки. Но они уже все знали, звонили в роддом и узнали. А потом я сразу же опять заснула и проспала до часу ночи. Страницы отчета |
|
