Сын Графини - Потрясатель ВселеннойНепосредственно родыВ один момент мне вспомнилось, как смотрели мы с мамой какую-то мыльную оперу, где главной героине пришла пора разрешиться от бремени, и ее с дикими криками «ААА!!!», прямо из-за обеденного стола увели рожать. Я, будучи уже беременной и немного подкованной в этом вопросе курсами и статьями, смеялась. Мол, так не бывает схватки сначала слабые, и чего уж вот так орать, смешно, дескать, просто. Теперь мне было не смешно. На каждой «тренировочной» схватке мне хотелось издать именно вот это «ААА!!!», от души заорать благим матом, или, чего уж греха таить, матом, но вовсе не благим. Останавливала только перспектива переполошить всю патологию, а у меня, может, и не началось ничего. Взяла телефон и попыталась засечь интервалы. Получалось фигово, то ли семь, то ли десять минут, то ли вообще пятнадцать. Время тянулось медленно, казалось, прошла вечность, а минуло-то всего полчаса. В девять пришла акушерка мерить давление. Дежурила в этот день Наталья Альбертовна Пинаева, у которой я находилась в свое время на дневном стационаре. На утреннем обходе мы с ней посмеялись, что деть окопался в животе и вылезать, по всей видимости, не желает, а вот к ночи картина радикально поменялась. В процессе осмотра Наталья Альбертовна задала мне сакраментальный вопрос: Было очень больно и страшно. К двенадцати часам такой жести я готова не была определенно. Пришла санитарка, взяла мои баулы и повела меня в другой корпус рожать, наказав мне по пути, когда «накроет» очередная схватка не стесняться, останавливаться и дышать. А у меня из головы выветрились все техники и весь позитивный настрой, и лишь внутри что-то протяжно скулило - «Не хочуууу…». По длинному коридору из здания в здание я ковыляла в позе подбитого истребителя, пару раз останавливалась и пыталась дышать (вернее, коптить, дышать нормально у меня все равно не получалось). Увидев мою страдальческую мину, санитарка немного поругала меня: В предродовой меня «приняла» другая санитарка, показала мне, где туалет, где что. С собой мне разрешили взять только выключенный мобильник и воду. Всё. Уговаривали снять носки, мотивируя тем, что испачкаю, но я их стойко отвоевала. Меня уложили на кушетку, пришла врач и велела считать схватки. Я подняла глаза на часы, была половина десятого вечера. «Мамочки-и-и-и… А ведь еще, скорее всего, долго», - и я запричитала уже в голос. Пришла акушерка, стала гладить меня по голове и успокаивать, поставила мне катетер. Персонал не понимал, то ли я совсем не могу терпеть боль, то ли еще что. В десять снова пришла Наталья Альбертовна и поинтересовалась интервалом между схватками. Фууххх… А я уж серьезно начала считать себя принцессой на горошине. Проснулась я, судя по часам, в начале двенадцатого, и даже не сразу поняла, что ж мне так больно-то. Тут же появились врач и акушерка, Наталья Альбертовна снова меня осмотрела, ко мне подвинули аппарат с кислородом, дали в руки маску, велели глубоко дышать, так, чтобы кружилась голова, и строго-настрого запретили тужиться. Так вот откуда эти новые ощущения… М-да уж, веселенькое пробуждение, из почти блаженного сна да сразу в потуги. Внутренне собрав остатки воли в кулак, я слушала и старалась делать всё то, что мне говорят. Дышала газом чуть не до потери сознания, не сводила ноги, хоть это было и трудно, в общем, работала, как могла. «По ту сторону баррикад» мне виделось, что этот момент – самый сложный в процессе родов, а на практике для меня он был не сложнее просто схваток, то ли потому, что я еще не до конца проснулась, то ли благодаря маске с кислородом, то ли потому, что я наконец-то собралась. И еще, как ни крути, а грело душу сознание: уже потуги, значит еще немного. Когда Наталья Альбертовна дала отмашку «Тужься!», у меня… Получилось. Правильно, именно так, как объясняла и показывала Марина Владимировна во время последнего посещения ЖК. Порадоваться этому как следует я не успела, ибо все мои силы были направлены на преодоление этого нового рубежа. На кровати мне дали потужиться совсем недолго, затем я услышала: Все, что после Врач попросила меня потужиться еще раз, чтобы отошел послед. Потом еще раз и еще. Помяла мне живот и снова повторила просьбу. Сколько я себя помню, вариантов развития событий у меня возможно два: наихудший и маловероятный. Конечно, не без исключений, но статистика печальна. Если есть хоть малейший шанс, что что-то пойдет не так, то именно так оно и будет. Поэтому один из моих жизненных принципов: надеясь на лучшее, готовься к худшему, может, тогда и пронесёт. В этот раз статистика снова была права, не пронесло. О возможности подобного исхода меня предупреждала еще Марина Владимировна в консультации, за что отдельное «спасибо» сказать нужно было мне и моим «верным боевым подругам», геройски противостоявшим всем антибиотикам - повышенным микоплазме с уреаплазмой. Детское место самостоятельно не вышло. Пришлось врачу дать мне наркоз и действовать самой. Вроде бы, существенный минус? Однако для меня он превратился в весомый плюс, поскольку была и эпизиотомия, и еще куча внутренних и внешних «приятностей», а благодаря такому завершению меня хоть зашили под наркозом. Очухалась я в три утра, сына уже унесли, врач ушла, лишь периодически подходила акушерка, посмотреть, всё ли в порядке. Вспомнила, как в последние недели беременности мне хотелось совместных родов. Вернее, вот этого вот «два часа ребенок под лампой, я на столе, муж рядом, любуемся сыном». Что ж, вероятно потому и не сложилось, что затея изначально обречена была на провал. Судьба, она всегда знает, как лучше. Тут я еще хочу публично покаяться. Еще в предродовой, в самом начале, я спросила имя-отчество акушерки. Но после наркоза начисто их забыла, поэтому она одна фигурирует у меня в отчете без имени. Итак, в три утра акушерка подошла ко мне в последний раз, принесла мне воду, телефон и оставила отдыхать. А я начала обзвон семейства. Семейство, впрочем, оказалось дюже нетерпеливым, так что мои новости вовсе таковыми не оказались, они еще с ночи были обо всем в курсе. Правда, после моих звонков все окончательно успокоились, а джигит смог наконец уснуть, так что звонила я всё же не зря. А я лежала и не знала, сколько мне еще предстоит тут провести. На родовом столе было жестко, как-то повернуться или сменить позу было страшновато. И, если б не мои отвоеванные носки, ноги бы у меня замерзли очень сильно, еще раз порадовалась вовремя проявившейся сообразительности. В начале шестого за мной наконец-то пришли, погрузили на каталку и отвезли в палату. А в 6:30 мне уже принесли сына. Пока не кормить, а просто познакомиться. Я, измученная, лежала и обнимала это сладко сопящее во сне полешко, спеленутое по традициям роддома, а на глаза наворачивались слезы счастья. Страницы отчета |
|
