• Пузатые истории >>
• Полишка diddlin стала мамой 29 октября! >>
• Роды

Итак, пока мы несемся по ночному городу, я расскажу про пару важных моментов.

Рожать мы решили платно в первом роддоме. Выбор пал просто. Моя любимая Вероника Александровна принимала там роды самолично. И, по-моему мнению, не было ничего лучше, чем рожать с врачом, которые знал тебя, который сам назначал анализы и самолично же их получал. Второй плюс в первом роддоме был — СП. И хоть все мамы и бабушки смотрели на меня как на психа, когда я им заявляла, что хочу сразу с ребенком быть вместе — я этого действительно хотела. Мне всегда представлялось, что в детском дети плачут. И им там страшно. А дальше я уже ничего не представляла, потому что уже ревела.

Ну, и плюс — платная палата. Повышенной комфортности. Я в жизни не лежала в больницах и дико боялась. Ведь в холле первого роддома так красиво — аисты нарисованные, детки. Листики-цветочки. А что там, за белыми дверьми?

А второй важный момент — я шла рожать одна. И я боялась. Нет, не родов, не боли. Почему-то сейчас считается нормой рожать с мужем. Мой муж имел неоконченное медицинское образование, и в принципе, он и на операциях был, и на родах присутствовал, и в моргах обедал. Но вот рожать со мной он не хотел. Он и не боялся, и не ленился. Нет, он говорил всегда: «Если ты хочешь — я пойду». Но это был явно ответ не сильно горящего желанием человека.

Ну, не хочешь — и не надо, подумала я. И даже мучиться бы не стала, если бы не эта непонятная норма. На форуме вообще есть тема, где начали писать такие вещи: не рожает с тобой — отцовского инстинкта не будет. Не рожает — ценить не будет. Не рожает — значит, с друзьями праздновать будет, а ты там мучайся одна. Ой, вот я начиталась, ей-богу...

Под конец я так себя накрутила, что любому, кто спрашивал меня о моих родах, уже зло отвечала: «В первом роддоме. Одна. Сама справлюсь». Поэтому боялась я в тот вечер не боли и не родов — а жутко боялась, что все эти пропагандисты были правы.

А теперь опять по самому интересному. Приехали мы быстро. Сидим. Звоним врачу, а она говорит — иди в приемный и жди меня. Я буду минут через двадцать. Ну, мы и пошли сдаваться. Открыла мне заспанная тетечка в пуховом платке. На столе у нее кружка с чаем и кроссворд. Радио чего-то поет. Короче, очень уютно.

Меня так уже ощутимо складывает пополам. И тетечка говорит: «Раздевайтесь — одежду мужу, и пусть уходит». Потом муж признался, в этот момент сильно струхнул и пожалел, что не рожает со мной. Говорит: «Так ужасно: тебя увели, дверь закрыли, а я стою как дурак, и только твои ботинки в руках. И стало мне так одиноко». Муж, кстати, так и не поехал домой. Все мои роды он просидел в машине, укрывшись моим пальто. Люблю его.

А в это время мне учиняли допрос с пристрастием. Отвечать на вопросы — это вам не хухры-мухры. Я, например, как двоечница спотыкалась на каждом вопросе. Да и тяжело отвечать, когда ты дышишь собачкой. И меня прямо это так взбесило! Думаю: я тут рожаю уже, блин, гражданина общества нового, а вы мне тут вопросы задаете. Тут тетенька задает вопрос: «Высшее образование есть?». И тут, как говорится, Остапа понесло... Я ничего не смогла сказать, кроме как: «А что, без высшего-то я не рожу?!». Ох, как я горячилась. Я там этой бедной тетеньке всеее рассказала, и как мне больно — в подробностях. Чтобы знала тут, и не выпендривалась. Ох, надеюсь, она не в обиде. Ну, не в первый же раз ей таких психических привозят. Да и шоколадок я им там наоставляла. Кто знает, мне еще дочь рожать... А вдруг она будет опять дежурить.

Потом мне выдали сиротскую ночнушку и посадили на кушетку. Вероника Александровна еще не пришла, и меня даже не стали смотреть. Сказали — раз ты с ней платно, пусть она лучше и смотрит (все-таки, обиделись, видимо). Сижу я такая в палате. У меня две соседки. Одна с каким-то аппаратом лежит, журнал читает, вторая на фитболе прыгает. Ну, как прыгает — так, лениво раскачивается. Вот уж, думаю, кому муж бы не помешал. Скучно, поди, одной-то, скакать. Но самое главное — мне было тааак стыдно. Мне было уже так ощутимо больно, что я начала раскачиваться маятником — а мои соседки были с такими каменными лицами, что я чувствовала себя слабаком. Так я и сидела, ругала себя «нюней» и «размазней» сквозь зубы и качалась из стороны в сторону.

И тут наконец-то пришла Вероника Александровна! Пока она смотрела меня, я пожаловалась ей, что вот, мол, какая я слабая-то. Вон, женщины рожают и даже не пищат. А я... Вероника Александровна поржала надо мной и говорит: «У тебя уже раскрытие — еще чуть-чуть, и пойдешь на стол. А у них еще и не начиналось ничего...». Так моя честь, в моих же глазах, была восстановлена.

Все, что было потом, я помню, но плохо, если честно. Поэтому повествование пойдет дальше отрывисто — чтобы воссоздать атмосферу, так сказать. Помню, что я все порывалась держаться руками за верх кровати, а врач «мягко» отдирала их со словами «нельзя руки наверх поднимать». Помню, что Вероника Александровна всякий раз, как отдирала мои руки, спрашивала — где мои носки, почему шлепанцы на голу ногу, и не надеть ли мне носки. КАКИЕ НОСКИ, — думала я?! Надевать носки — это что-то из другого мира. А я рожаю. Да и, насколько я помню, никто в своих отчетах о родах носки не надевал!

Так оно долго продолжалось:
В.А.: «Не поднимай руки — надеть носки?».
Я: «Какие носки, я вас умоляю?» — и опять хвать за кровать.

Дальше еще интереснее пошло. А именно — я начала «контролировать процесс». Я это дело очень люблю в жизни. И за это меня все дико не любят. На родах это выглядело так:
Я: «АААА. Вероника Александровна, долго еще?».
В.А: «Нет, уже немного осталось. Дыши».
Я: «Я дышу, дышу. Но долго еще?».
...
Ой, я этим «Долго еще?» достала, наверное, весь персонал. В.А. потом призналась, что, чтобы я отстала, сказала: еще полтора часа. И ведь как в воду глядела.

Дальше больше. У меня почему-то перестали раздвигаться ноги. И ведь натренированные же, бассейном да беговой дорожкой — фиг разожмешь. Тут было как в репке. В.А. позвала акушерку, та еще одну — и они держали мне ноги. Так мы и продолжали — по акушерке на каждою ногу. Потом, уже дома, я нашла отличные синяки в виде пятерни у себя под коленками и на икрах. Две эти акушерки просто силачи оказались. И я им дико благодарна.

А потом меня так ощутимо стало распирать в тазу. Воооот где боль-то была. Помню, я лежала и думала: «Что же вы мне все врали-то?! Широкий таз, широкий таз. Чего же его так распирает, если он широкий?». Так я и лежала, матерясь про себя на весь наш женский род с псевдошироким тазом.

А вообще, девчонки. Знаете, что такое РАЙСКОЕ НАСЛАЖДЕНИЕ? Это ведь ни фига не лежать на пляже с шоколадкой «Баунти»! Это те 20-30 секунд между схватками. Когда тебя резко перестает тянуть, распирать и тащить во все стороны. И становится таааак хорошо. Тут даже смайла нет такого, чтобы показать, КАК хорошо становится тогда. Такое спокойствие, легкость во всем теле и ясность ума, что мне позавидовал бы любой йог с многолетней практикой медитации. Я в эти промежутки лежала и улыбалась соседке на шаре. Она казалось мне очень приятной женщиной. Тогда вообще все казались такими милыми и чудесными. А потом опяяяяять — тяни-толкай. И следующие двадцать секунд нирваны.

А потом мне разрешили тужиться. Но видимо, я оказалось тут полным профаном, потому что В.А. сказала, что такими темпами меня будут зашивать долго и гладью. Как она ни билась, как ни ругалась — все без толку. И тут, видимо, ее осенило. И она сказала: «Так Полина, качай пресс!». Вооот, вот качать пресс я люблю и умею. Так что своего ребенка я выкачала прессом. Сказать кому — не поверят, ей-богу.

А дальше все совсем как в карусели: меня тащат на кресло. Оно неудобное, высокое, и я опять ругаюсь — что, мол, вы издеваетесь, я тут рожаю, а мне еще этот Эверест покорять. И в голове ведь все филологическое крутится — «На ель ворона взгромоздясь…». (Господи, пишу и понимаю, что ведь какой бред-то у меня в голове был).

И вот я на кресле. Мне говорят, что я молодец, и надо еще качать пресс. И я качаю его. Мне кричат — вот его голова, потрогайте! Я кричу — вы что, спятили, вытаскивайте его из меня, я его потом потрогаю!!! И дальше — ФУУУХ... Стало так легко. Это родился мой сын!

Дениску достали. И первое, что я подумала — «И ничего он не страшный совсем», а потом — «Боже мой, какой он рыжий».

В это время В.А. с акушерками делала ставки, сколько мой сынок весит. В.А. ржала, что 4 килограмма, акушерка кричала — спорим, что все пять пойдет. Оказались рядом — 4460 г, 53 см.

Закричал он совершенно не противно, как показывают это в фильмах. Я почему-то сразу поняла — вот мой ребенок. Только такой голос может быть у моего сыночка. И когда мне положили его на грудь, я подумала, что какой он тепленький, а то я жутко замерзла тут без носков. Так в свои первые минуты жизни Дениска согрел свою непутевую мать.

Рожала я три часа с копейками. И если вам, после прочтения этого всего, стало страшно, не смейте бояться! Рожать — это вообще не страшно. И не больно. Мне кажется, это нормально. Главное — помнить, что в результате тебе дадут на руки «готового ребенка».

Вот мы какие. Первые минуты жизни Дениса Ефимовича.

А потом мне, так сказать, плюхнули ложку дегтя. Оказалось, что большинство роддомов 29 октября на мойке. И что первый роддом переполнен. Что заняты не только палаты повешенной комфортности. Но и просто — ВСЕ палаты совместного пребывания. А обычные общие — переполнены. Меня, конечно, уверили, что меня «поставили в очередь» на палату совместного пребывания. Но что такое «очередь», когда у меня ребенок родился! Я понимаю, я могу там за хлебом или колбасой постоять в очереди. Да и то, не то уже время-то. А тут я за то, чтобы с ребенком побыть — буду в очереди стоять.

Короче, я еще немного повозмущалась. Но мне плюхнули лед на живот, и я поняла, что сопротивление бесполезно. Кстати, вот тут бы, конечно, муж мне не помешал. Хотя бы потому, что он бы смог надеть мне эти чертовы носки. Ноги закоченели просто в этих резиновых тапках. (ДЕВОЧКИ!!! когда будете рожать — надевайте носки сразу!!!)

Так я и лежала. Дениску унесли в детское отделение. Я лежу, на мне лед. Ноги — как лед. Настроение заметно портится. И тут приходит тетечка, берет мой палец и каааак ткнет в него иглой. Вот тут я заорала, девочки, таааак, как не орала даже на родах. Мне кажется, меня было слышно даже в нижней части города. Я даже вижу, как бы это можно было бы снять в кино: страшный вопль в ночи Нижнего отдается эхом от стен Кремля, и где-то на Бору вздрагивает какая-нибудь птица.

Тетечка испугалась и только и пропищала — «Что вы так орете-то! А рожали еще!». Что я могла сказать. Сказала, что, видимо, лимит болевых ощущений на сегодня исчерпан.