Наташ, ну что ты пугаешь? Литр велерьянки - это пожалуй много, несколько капель вполне достаточно.
Прежде чем продолжить, хочу забежать вперёд и рассказать, что у меня растёт замечательный сын! Тёмка здоровый, весёлый и крепкий малыш! Он любит болтать с людьми, игрушками, своими ручками, вобщем со всем, что попадётся на глаза. Ещё любит слушать детские песенки - лёжа в кроватке закинет руки за голову и подпевает, больше всего ему нравятся "Два весёлых гуся" и "Антошка".
А тогда... тогда всё пошло не совсем так, как я ожидала.
Уже в родовом зале, на первой же потуге вперёд пошла пуповина, она вывалилась практически... Я сама ничего не поняла, только услышала крик Коноваловой и увидела её изменившееся лицо. Родовый зал стал наполняться людьми в белых халатах, прибежала вся смена во главе с заведующим Семенниковым. Все столпились около меня, спорили, что делать... Пуповина перекрыла малышу кислород. Мне запретили тужиться, часть врачей отправляли мыться, перед операцией, решали делать кесарево или... или что??? Мне никто ничего не объяснял. Время шло на секунды. Тёма был уже в родовых путях - какое уж тут кесарево! Не тужиться было невозможно, я была в панике, не знала, что мне делать: "Так тужиться или не тужиться???"
Наконец, она что-то скомандывала остальным... С одной стороны стола встала сама, с другой около меня выросла какая-то женщина, не знаю врач или акушерка, помню у неё руки такие были большие и сильные, потом она меня этими руками держала, чтоб я со стола не соскочила, когда Тёмку реанимировали. Взяли полотенце... Прямо по курсу, передо мной стояла Ольга Вячеславовна Губернаторова, в руках у неё было что-то типа большого садового секатора. Я ни в коем случае ни хочу никого напугать, наоборот, хочу сказать, что и так рожают, и всё хорошо заканчивается, и ребёнок здоровый и швы давно зажили. Я в тот момент была готова на всё, пусть бы меня наизнанку вывернули без наркоза - главное родить, быстрее, быстрее родить... освободить малыша, дать ему свободу, воздух!
Какие-то секунды - раз, два, три - подбородок к груди - тужься, надавили полотенцем... чик... ульк... зайка мой выскользнул, его подхватили, быстрее отбежали куда-то в угол, обступили несколько врачей, заведующий. Семенников был в маске и это меня пугало ещё больше. Я не чувствовала НИКАКОЙ боли, совсем, только пыталась рассмотреть, что там с Тёмкой. Он не кричал... Долго... долгие десять минут, они мне вечностью показались - эти десять минут, как потом выяснилось пять минут асфиксии и ещё пять минут оставалась тубка в лёгких. Он молчал, я молилась. Из угла доносилось - адреналин... массаж сердца...
Потом слышу: "Вот молодец, пописал. Весь халат описал тетё врачу." Господи - они же с моим сыном разговаривают! Значит всё хорошо что ли? Тут раздался крик, КРИК МОЕГО СЫНА!!! Ну наконец-то, неужели всё, кричит - значит живой-здровый!!! Мимо меня прошла медсестра, в руках у неё был ворох пелёнок и... байковое одеяло, и когда я увидела это дурацкое, казённое одеяло в клеточку, вот только тогда я вздохнула свободнее, раз несут эти тряпки, значит сейчас моего мальчика завернут, как положено заворачивать всех деточек и отправят в детское отделение, как положено всем деточкам. Он будет лежать рядом с другими ребятками, его будут приносить мне кормить, потом мы выпишемся домой и жизнь пойдёт своим чередом. Я почувствовала, прямо кожей почувствовала, что угроза, нависшая над моим сыночком миновала. И ТЕПЕРЬ ВСЁ БУДЕТ ТОЛЬКО ХОРОШО, И НИКОГДА, НИКОГДА НЕ БУДЕТ ПЛОХО!!!
Раздался спокойный голос: "Мальчик, время рождения - 22.45, вес - 3260, рост - 51, по шкале Апгар - при рождении 3 балла, после реанимации 8 баллов." Господи, какое счастье!!!
Тёмку завернули, поднесли ко мне, я погладила тугой спелёнутый по-роддомовски кулёк и сказала: "Надо же какое чудо - появление на свет ребёнка!"