«Финишная прямая» начиналась 27 декабря. Я уже писала о том, что врач сочла для меня лучшим вариантом родить в 38 недель, к чему мы усиленно и стремились. 27-го, в свое дежурство, Марина Владимировна велела мне явиться на осмотр с тем, чтобы, возможно, вывести меня в роды. Ага, как бы не так)
И вот наступило историческое 27 декабря. День пятилетия наших с джигитом отношений. Пошутив с утра насчет подарка к юбилею, к 16:00 по московскому времени мы двинули с вещами в роддом. Всю дорогу в такси я чуть ли не молилась, чтобы меня там не оставили. Очень хотелось провести новый год с семьей, а не в стенах роддома, пусть и по такому счастливому поводу. Сын меня поддержал, готовность не сдвинулась ни на йоту, оставшись такой же, как неделю назад. И врач меня отпустила домой до 2-го января. Второго было велено приезжать точно и на поблажки уже не рассчитывать. Мы выдохнули, радостно попрощались с врачом и пошли, как могли в моем положении, праздновать наш первый юбилей.
За юбилеем наступил Новый год, который мы замечательно отпраздновали у моих родителей и даже поддались неуемному желанию немного погулять. В нашем случае это было «дойти пешком до дома». Второго января меня, всю в слезах и соплях, папа с Аланом сдали в роддом.
В ОПБ было хорошо, но тоскливо. Когда лежишь без особых показаний, процедур практически нет, весь маршрут сводится к хождению от столовой до туалета и обратно в палату. Хорошо хоть посещения были разрешены, что меня несказанно обрадовало. Ввиду общенародных выходных, ко мне каждый день кто-нибудь приходил. Хоть на полчаса, хоть на час, а когда и на два, но все же народ «с воли» развлекал меня в меру своих и моих возможностей. Так прошло всего лишь два дня, хотя мне казалось, что я торчу там уже минимум неделю. Из шести нас в палате осталось две подруги «по несчастью», у соседки тоже был срок, даже еще раньше, чем у меня, и домой ей так же не светило.
Пришел день 4 января, мой первый ПДР. И прошёл. Ничто ничего не предвещало, правда, накануне я не спала всю ночь, но это потому, что выспалась вечером. В начале девятого вечера я валялась на кровати и читала журнал, как вдруг резкая боль внизу живота смела меня с насиженного места и скрутила в живописную букву, которой, уверена, еще ни в одном алфавите мира не существует. И буквально тут же всё прошло, как и не бывало. «Тренировочная», - подумала я, осторожно вытаскивая правую ногу из-за левого уха. Ничего не повторялось, всё было тихо, и я снова расслабилась. Через страницу или две боль повторилась. Провернув ребус с распутыванием конечностей второй раз, я задумалась: «Если это тренировочные то какие же будут реальные? Я ж не то что двенадцать часов, я даже семь не выдержу…». Дальше я продолжала читать журнал, а схватки продолжали посещать меня. Нечасто. Но сильно.
В один момент мне вспомнилось, как смотрели мы с мамой какую-то мыльную оперу, где главной героине пришла пора разрешиться от бремени, и ее с дикими криками «ААА!!!», прямо из-за обеденного стола увели рожать. Я, будучи уже беременной и немного подкованной в этом вопросе курсами и статьями, смеялась. Мол, так не бывает схватки сначала слабые, и чего уж вот так орать, смешно, дескать, просто.
Теперь мне было не смешно. На каждой «тренировочной» схватке мне хотелось издать именно вот это «ААА!!!», от души заорать благим матом, или, чего уж греха таить, матом, но вовсе не благим. Останавливала только перспектива переполошить всю патологию, а у меня, может, и не началось ничего. Взяла телефон и попыталась засечь интервалы. Получалось фигово, то ли семь, то ли десять минут, то ли вообще пятнадцать. Время тянулось медленно, казалось прошла вечность, а минуло-то всего полчаса. В девять пришла акушерка мерить давление.
- У тебя нормальное давление какое? – удивила она меня вопросом после замера.
- 110/70, 100/60, в принципе, тоже нормальное, - я решила, что она просто напугалась таких цифр.
- У тебя 140/90…
Фигасе… У меня полноценное 120-то пару раз за всю жизнь было, а тут 140…
- Как чувствуешь себя? Жалобы есть?
- Живот схватывает. Сильно. Примерно полчаса – минут сорок уже.
Акушерка велела брать пеленку и повела к дежурному врачу.
Дежурила в этот день Наталья Альбертовна Пинаева, у которой я находилась в свое время на дневном стационаре. На утреннем обходе мы с ней посмеялись, что деть окопался в животе и вылезать, по всей видимости, не желает, а вот к ночи картина радикально поменялась. В процессе осмотра Наталья Альбертовна задала мне сакраментальный вопрос:
- Ну что, Лен, рожать-то пойдешь?
- А у меня есть выбор? – даже засмеялась я.
- В принципе, нет. Пузырь надо прокалывать, мешает. Воды будут подтекать в течение схваток, ты не пугайся, всё нормально.
Проколов пузырь, врач отправила меня собирать вещи. И вот тут-то мне уже «шоколадными» показались мои те самые, первые «тренировочные» схватки. Вещи я собирала как в тумане, пытаясь ничего не забыть и одновременно вспомнить, как дышать при схватках. Позвонила Алану:
- Я пошла рожать.
Напутствий почти не слышала, подошла очередная схватка. Не сдержалась, заревела. Было очень больно и страшно. К двенадцати часам такой жести я готова не была определенно. Пришла санитарка, взяла мои баулы и повела меня в другой корпус рожать, наказав мне по пути, когда «накроет» очередная схватка не стесняться, останавливаться и дышать. А у меня из головы выветрились все техники и весь позитивный настрой, и лишь внутри что-то протяжно скулело «не хочуууу…».
По длинному коридору из здания в здание я ковыляла в позе подбитого истребителя, пару раз останавливалась и пыталась дышать (вернее, коптить, дышать нормально у меня все равно не получалось). Увидев мою страдальческую мину, санитарка немного поругала меня:
- У тебя самое начало еще, ты что? Как ты дальше-то будешь? Давай настраивайся!
И я пошла. Настраиваться. Но по пути расстроилась окончательно.
В предродовой меня «приняла» другая санитарка, показала мне, где туалет, где что. С собой мне разрешили взять только выключенный мобильник и воду. Всё. Уговаривали снять носки, мотивируя тем, что испачкаю, но я их стойко отвоевала. Меня уложили на кушетку, пришла врач и велела считать схватки. Я подняла глаза на часы, была половина десятого вечера. «Мамочки-и-и-и… А ведь еще, скорее всего, долго», - и я запричитала уже в голос. Пришла акушерка, стала гладить меня по голове и успокаивать, поставила мне катетер. Персонал не понимал, то ли я совсем не могу терпеть боль, то ли еще что. В десять снова пришла Наталья Альбертовна и поинтересовалась интервалом между схватками.
- Каждые три-четыре минуты, - обреченно ответила я.
Врач осмотрела меня на предмет раскрытия и погнала акушерку за обезболивающим со словами «у нее сильные схватки».
ФФууххх… А я уж серьезно начала считать себя принцессой на горошине.
- Раскрытие шесть сантиметров, - сказала врач.
- Ааа… Сколько было там? – имея в виду патологию, проблеяла я.
- Там было три. Сейчас сделаем тебе укол, и поспишь, нужно отдохнуть, ты ведь прошлую ночь тоже не спала, а в эту хорошо выспаться уж вряд ли удастся.
Акушерка вкатила мне в катетер два препарата, и я благополучно «отъехала» в царство морфея.