
Когда лежишь в больнице, уже с диагнозом, после операции, и ждёшь врача, чтобы просто поговорить и узнать, что же пошло не так... А рядом разбирает постель девушка, которая сама пришла на аборт. У неё розовая ночнушечка с рюшами (которая ей всё равно понадобится только на операцию) и простынки пахнут Ленором, и ещё у неё еле заметный тремор, мандраж от того, что ей тоже надо к анестезиологу на поговорить. И она с нежной улыбкой спрашивает - а есть здесь кто на аборт? А то я в первый раз, и что-то волнуюсь. Двое деток, рожать было нормально, а вот перед абортом волнуюсь... А с соседней кровати смотрит девочка, которая уже шестой месяц лежит: то гематома, то тонус, то вот короткая шейка, и надо ушивать. И ещё одна: угроза, а планировали восемь лет. И у тебя... Может, Стёпа это был, а может, Тася, но какая теперь разница. И вот тогда проскакивают совсем не христианские мысли. О том, что не надо бы тебе, дорогая девочка с ароматными простынями, анестезиолога. Он тебя выключит и снова включит, ты даже ничего не осознаешь, у него хороший импортный препарат, он называется "заснула-проснулась". А надо тебе - отечественный препарат под названием "я убила своего ребёнка", от которого глюки и холодная дрожь по всему телу, от которой не поможет ни одно одеяло, сколько ни принеси... А потом ворочаешься и думаешь: нет, нельзя, нельзя осуждать. Не дай Бог кому искушений - делать аборт или нет. Не дай Бог, чтобы перевесило в пользу "делать". Даже по медицинским показаниям, где вроде бы всё однозначно. Я мама троих детей. У меня двое, но мы с мужем - родители троих.
Ань, какое счастье, что тебе включили голову, а.
Ты знаешь, я бы, может, тебе именно это и написала в Фб, постучись ты снова с полосатым тестом и с сомнениями, как до этого - чтобы поговорить о том, "почему не получается".